Реформирование РАН и приоритеты научно-технической разведки России. Часть №3

Реформирование РАН и приоритеты научно-технической разведки России. Часть 2

Коммуникации академической науки или внешняя разведка РАН?

Весьма интересен вопрос о соотношении научной и разведывательной деятельности самой РАН и вообще ученых, работающих на «прорывных» направлениях научного поиска.

Сфера академической фундаментальной и прикладной науки (как и других крупных научно-организационных специализированных структур ряда наукоемких промышленных министерств и ведомств) предполагает наличие специфического научного сообщества, совокупность научных школ с комплексами развивающихся теорий и научных методов, различных организационных форм деятельности научных организаций и отдельных исследователей и разработчиков, а также дорогостоящую систему материально-технического (приборы и оборудование для научных исследований, материалы и др.) и информационного и иного обеспечения.

Спецификой науки (помимо кропотливой черновой работы в научных лабораториях с использованием сложных экспериментальных установок) является целенаправленный коммуникационный процесс, являющийся частью научного поиска ученых.

В этом процессе решаются задачи: периодическое создание промежуточных научных сообщений в виде научной публикации, а также справок и докладов для заказчика работы; организация личностной информационной деятельности, включая и необходимую защиту от несанкционированного доступа нежелательных конкурентов в силу требований государственной или коммерческой тайны, а также общенаучных этических требований (обеспечение научного лидерства и др.); использование механизмов включения или ограничения внешних коммуникационных процессов с учетом созданного научного потенциала и требований ускорения научного поиска, а также передачи данных сторонним пользователям для коммерциализации в науке; развитие современной материально-технической база научного процесса с использованием бумажных и электронных носителей информации, ее оперативной обработке и избирательному (адресному) распространению и др.

Постадийно такие работы могут вызывать большой интерес для научно-технической разведки.

При всем эвристическом творческом характере научной деятельности (особенно при проведении фундаментальных исследований) с эволюцией новых форм и способов (каналов) научных коммуникаций решающим источником информации остается массив первичной научной информации в виде специализированных научных докладов, журнальных публикаций, зарегистрированных научных открытий и патентов, а также научной литературы. В то же время важная вспомогательная роль принадлежит системе вторичной информации на основе переводческой, реферативной, обзорно-аналитической учебной и рекламной (популяризационной) деятельности научно-вспомогательного персонала научных организаций.

Первым объектом внешней разведки страны-конкурента является научная информация и документация, которая может быть тайно микрофильмирована или компактно скопирована для передачи заинтересованной аналитической службе и далее конкурирующей научной организации. Более редким случаем является кража или копирование элементов изделия, материалов и даже опытных образцов.

Очевидно, в РАН есть известные ресурсы для легальной разведывательной работы.

Так, в зарубежных странах работают около 30 тыс. российских ученых, из них занявших ведущие позиции, в частности, в университетах США, не более 300 чел. По данным МВД, с 1992 по 2001 гг. разрешение на выезд на постоянное место жительства получили около 43 тыс. российских граждан, работавших в сфере науки и образования. Многие выехали временно на работу за границу по контрактам и на стажировки, но не возвратились. Из выезжающих за границу 40% ученых участвуют в конференциях; 18% — для проведения этапов совместных исследований; 12% — работают по индивидуальным грантам; по 8% выезжало для чтения лекций и на стажировки (Юревич А. В., Цапенко И. П. Глобализация российской науки — «Вестник Российской Академии Наук», 2005, т. 75, № 12 (с. 1099).

В каждый данный момент фундаментальная и прикладная наука (по сферам научного поиска) имеет типичный информационный массив:

1. учебники (иногда с грифами секретности) описывают общую характеристику научного уровня, уже достигнутого данной научной дисциплиной;
2. монографии приводят итоги систематического рассмотрения наиболее крупных или перспективных научных проблем;
3. аналитические обзоры характеризуют актуальные научные проблемы, наиболее интенсивные направления и методы научного поиска, а также достигнутые результаты;
4. научные статьи содержат описания объектов, способов и методов научного исследования и полученные конкретные результаты;
5. научные сообщения (письма в редакции журналов, выступления на научных конференциях и др.) информируют научное сообщество о новых научных фактах, требующих дополнительной проверки и осмысления, зарождении новых областей научного поиска, спорных гипотезах и даже новых теориях.

Важной стратегической особенностью коммуникативных научных процессов РАН является то, что легальный формальный массив имеющейся научной информации, например, в области молекулярной биологии и медицины, создает фундамент для научного поиска, но оказывается недостаточным для ученых, работающих на быстро развивающихся и стратегически важных направлениях фундаментальных и прикладных (особенно военно-ориентированных) исследований и, тем более, технических и технологических разработок. Во многих случаях в этой ситуации опубликованные в печати результаты являются «черствым хлебом».

Очевидно, что сама наука отчасти является типичной разведывательной деятельностью, что, однако, не вполне осознано на уровне руководства ныне реформируемой РАН.

Особенности научно-технической разведки в СССР и современной России

В развитии науки и техники с целью решения крупных задач обеспечения национальной безопасности и эффективного промышленного развития большое значение принадлежит научно-технической разведке и промышленному шпионажу.

Основным объектом научно-технической разведки (НТР) бывшего СССР были зарубежные вооружения и военная техника. Еще с царской России в стране наблюдалось существенное отставание в сфере науки и техники от таких стран как Англия, Франция, Германия, США и др. Эффективность разведки в области создания новейшей военной техники предопределена ее большой наукоемкостью, длительностью разработок и дороговизной первых опытных образцов. Однако что-то относилось к невоенной сфере промышленного шпионажа в интересах гражданских отраслей (примечательно, что в 80-е годы украли технологию производства мороженного).

По оценкам С. Чертопруда, приведенным в его книге «Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева» (М.: Олма-Пресс, 2002 — 447 с.), большинство важных советских систем и образцов вооружений и военной техники базировалось на западных образцах и их высоких технологиях. Это «смелое» утверждение, если учесть огромную численность научно-технических работников в советской «оборонке» (например, в Минэлектронпроме и Миноборонпроме СССР трудилось примерно по 100 и более тыс. человек). По приведенной в этой книге информации, доля зарубежных «ноу-хау» в военных новинках оценивалась примерно в 70% (с. 141). Так, советской разведке удалось добыть чертежи гигантского военно-транспортного самолета компании «Локхид» еще до начала его серийного производства в США (с. 141). Здесь, видимо, речь не идет о краже бумажной документации весом на уровне 10 т, а о полученном доступе к наиболее «критичным техническим решениям» конструкции такого самолета.

Справедливости ради, следовало бы указать на достигнутые научно-технические приоритеты СССР (например, ядерные технологии, ракеты морского базирования и др.), за которыми все еще продолжают охотиться разведки США, Англии, Франции, Германии, Японии и др. Отставание в технологической базе советских НИИ и КБ затрудняло прямое использование зарубежной документации. Но это, с другой стороны, компенсировалось большей изобретательностью, простотой и изящностью отдельных заимствованных конструктивных решений. Здесь были свои секретные «ноу-хау».

С начала 70 годов СССР сумел добыть на Западе 30 тыс. единиц усовершенствованного оборудования и 400 тыс. секретных документов. При этом подчеркнута ведущая роль Управления «Т» ПГУ КГБ СССР, в котором трудилось около 1000 чел. и из них — 300 за границей.

По данным, проданным французской разведке информированным специалистом Управления «Т» В. И. Ветровым, который длительное время имел доступ к сверхсекретной информации, включая документы Военно-промышленной комиссии Президиума Совмина СССР, в 1979—1981 гг. ежегодно 5000 образцов вооружений и военной техники улучшалось за счет данных НТР. Сегодня представляется, что приводимые показатели завышены на 15-20% (была практика приукрашивания и преувеличения советских достижений). Примечательно, что отечественные межконтинентальные ракеты, якобы, были сконструированы с использованием многих узлов техники США (с. 143).

По мнению ряда экспертов, в 70-80 гг. СССР имел самую совершенную систему государственного промышленного шпионажа, которая имела такие особенности:

1. добывалась только заказная информация;
2. обеспечивалась целенаправленность действий разведки;
3. применялся принцип «многоликости» покупателя;
4. обеспечивалась конспиративность и централизованность разведданных (важно, что «добытчики» и «потребители» не могли знать друг друга).

В итоге страна экономила миллиарды долларов и годы научных поисков, получив информацию о западной технике и технологиях.

Ряд недавних шпионских скандалов (Швеция, Германия, Финляндия и др.). говорит о продолжении НТР. Также усиливается проникновение в Японию и Республику Корея. Конечно, масштабы операций уже не те, что были раньше, да и ресурсы ограничены, но система продолжает работать. Развивается структуры СВР, ГРУ, ФСБ России.

Так, 17 ноября 2005 г. финская газета «Хельсингин саномат» опубликовала сведения, что в столице страны действуют 50 сотрудников иностранных разведок, из которых являются представителями российских спецслужб. При этом, якобы, от 80 до 90% разведчиков имеют дипломатический статус, а другие прикрываются документами журналистов, ученых, предпринимателей и даже студентов. Очевидно, что ученые наиболее способны для работ в части НТР.

Следует отметить, что не Россия, а, видимо, КНР в настоящее время является главной шпионской державой.

По информации Дэвида Сзади, главы контрразведывательного отдела ФБР, в настоящее время в США действуют 3,2 тыс. подставных китайских фирм, занимающихся сбором технологической информации. Это помогает Китаю в ряде случаев сокращать сроки разработки новой техники с 10 до 2-3 лет («Независимая газета», 21 сентября 2005 г., с. 2).

Важную нормативно-правовую миссию играет закон РФ «О внешней разведке» (от 10 января 1996 г. № 5). Однако сегодня сама жизнь требует коррекции ряда статей и правовых норм этого закона.

По мере ознакомления с огромным числом «шпионских историй», (описываемых в мемуарной литературе) с вербовкой, работой и, наконец, провалом разведчиков и лиц, им содействующих, укрепляется мнение, что первоначальная сумма вербовки в размере 5 или 10 тыс. долларов оказывается вполне «достаточной». Все хотят иметь лучший дом, более красивую любовницу или некие приключения. Как правило, за «идею» работают лишь «чудаки». Ранее положительный облик «коммунистического» СССР у многих зарубежных ученых и инженеров вызывал определенные симпатии и желание к сотрудничеству.

Почти всегда трагичен конец: раскрытие, арест, следствие, суд, длительное (иногда пожизненное) тюремное заключение, наконец, потеря и нажитого благополучия, и своих близких знакомых. Однако в сети контрразведки попадают не все шпионы.

Сегодня сложился совсем иной облик России — криминальной, бедной и без национальной идеи. Казалось бы, это страна, на которую уже «работать» не будут. Но это не совсем так. Применительно к НТР в 90-е годы сформировались новые наукоемкие «ресурсы» для разведки за рубежом — многочисленная эмигрантская диаспора из бывших советских ученых и инженеров (с 90-х годов из России выехало на постоянное место жительства около 200 тыс. человек только докторов и кандидатов наук). Многие ведут благополучную, но раздвоенную жизнь. Обзавелись влиятельными информированными друзьями по совместной работе и др.

Все это предопределяет новые цели и особенности внешней разведки России.

По мнению автора, в ряде ведущих вузов России (МГУ, МФТИ, МИФИ и др.) на тех специальностях, где готовятся «выездные» выпускники, следовало бы ввести спецкурс «Средства и методы внешней разведки». В любом случае, что пригодится в жизни и молодым специалистам, и структурам внешней разведки (особенно СВР России).

Сегодня встает вопрос о будущности самих российских спецслужб и их возможном не только «научно-техническом», но и «внутриполитическом» вкладе в формирование нового цивилизованного облика России. Есть проблемы.

Именно в этом аспекте я бы поставил, например, вопрос об усилении связей академической РАН с СВР РФ и ГРУ. Кажется, был бы определенный эффект от создания в академических НИИ специальных отделов внешних коммуникаций и зарубежной информации двойного подчинения: РАН и СВР России (речь идет об активизации легальных методов разведывательной работы применительно к сфере науки и техники).

Следует указать на назревшую структурную переориентировку целей нашего общественного развития, средств и методов их реализации при участии внешней разведки России. Меняется окружающий мир (проблема роста международного терроризма) и меняется политико-экономическое положение России в этом мире (страна уходит от чрезмерной милитаризации науки, техники, промышленности и экономики).

Кажется, приходит время «демилитаризации» внешней разведки в России и во всем мире. С другой стороны, спецслужбы активно втягиваются в системные СЕТЕВЫЕ ВОЙНЫ, одним из объектов которых является сфера «большой науки».

Реформирование РАН и приоритеты научно-технической разведки России. Часть 4